Почему автомобили почти всегда симметричны?

За очень редким исключением автомобили, как правило, симметричны. Так сложилось с самого начала. Те автомобили, которые пытаются пренебречь этим устоявшимся законом, терпят ужасное поражение — взгляните хотя бы на Nissan Cube. Но может быть автомобили всё же не должны быть столь симметричны — кто им запрещает?

Сейчас многие из вас наверняка подумают: «Симметричные машины просто красивее». И вы будете правы, однако стоило бы задаться вопросом, почему они кажутся нам красивее. Человечество создало большое количество вещей, далеких от осевой симметрии, и многие из них кажутся нам красивыми: здания, одежда, различные потребительские товары — поэтому, всё-таки, почему именно автомобили?

Существует очень мало исследований на тему того, почему же так происходит, но у обозревателя Jalopnik Джейсона Торчински есть собственная любимая теория, которую он предлагает нашему вниманию. И она даже имеет отношение к Луне.

Да, действительно, это имеет отношение к так называемой «лунной иллюзии», но только в своей базовой идее. «Иллюзия Луны» возникает тогда, когда мы видим лунный диск низко на горизонте, и он кажется нам гораздо больше, чем на самом деле. Если вам случалось видеть гигантскую Луну на горизонте, а затем пытаться сфотографировать её на камеру телефона, вам должно быть знакомо ощущение разочарования при взгляде на крохотную Луну на снимке. Наш мозг по какой-то причине заставляет Луну у горизонта казаться значительно больше.

Не существует общепринятого объяснения этого эффекта, кроме единого мнения, что иллюзия зарождается внутри нашего мозга, в отличие от любого оптического эффекта. Одна из теорий кажется наиболее убедительной. Это концепция глазодвигательной микропсии, принадлежащая профессору психологии Дону МакКриди. Сама теория достаточно сложная, но её основная часть о том, как наш мозг привязан к восприятию объектов у горизонта в зависимости от сигналов расстояний и тому подобного. Детали здесь не особенно важны, но это указание на фундаментальную особенность восприятия окружающего мира нашим мозгом, которая сохранилась ещё со времён, когда все мы были охотниками и добычей.

«Операционная система» нашего мозга сформировалась в результате миллионов лет жизни млекопитающих, и большую часть этой жизни мы провели, убегая от тех, кто может нас съесть, или в погоне за теми, кого можем съесть мы. И это, как правило, были предметы из трёх основных групп: животные, растения или камни, предметы ландшафта и тому подобное.

Поэтому есть вероятность, что существует какая-то низкоуровневая система восприятия в нашем мозге, которая распознаёт объекты и совершает некоторую примитивную категоризацию. Эта категоризация происходит мгновенно, поэтому мы реагируем, даже не задумываясь об этом. Когда мы попадаем в новое визуальное поле, где-то на глубинном уровне происходит процесс разделения его на предметы ландшафта, растительности или животных настолько быстро, чтобы мы успеваем оценить для себя возможные риски или ресурсы.

В современном обществе мы уже не живём в степи. Но наш организм всё ещё подчинён тем же базовым законам, по которым он развивался тысячелетиями. И то, что мы делаем с ним сейчас, находится далеко-далеко за пределами так называемого «лицензионного соглашения пользователя», которое каждый из нас виртуально подписывает при рождении.

Подобная низкоуровневая категоризация происходит и сейчас, но она приспособилась к нашему «искусственному» миру. Здания попадают в категорию объектов ландшафта, вертикальные формы (телефонные столбы, башни сотовых операторов и линии электропередач) понимаются как своеобразные варианты растительности, ну а автомобили, похоже, воспринимаются нами как животные.

Нельзя сказать, что мы смешиваем машины и животных, но на каком-то самом глубинном уровне нашего мозга эти большие подвижные предметы попадают в ту же ячейку мозга, где оказывались бизоны или носороги у наших предков. А раз так, то мы ожидаем, что автомобили будут соответствовать базовым правилам построения природы.

Нам совершенно необязательно, чтобы машины были похожими на животных, но мы действительно ожидаем от них некоторого сходства, и именно поэтому мы всегда пытаемся разглядеть подобие лица на передней части автомобиля. Почти каждое позвоночное животное симметрично. Обе его стороны одинаковы. Поэтому мы считаем, что и машины должны выглядеть так же.

Когда конструкция слишком сильно отклоняется от симметрии (кроме размещения номерного знака на одной стороне или каких-то незначительных деталей, не совпадающих буквально на дюйм — например, колёсная база LeCar разная на разных сторонах автомобиля) мы реагируем на это буквально панически, потому что столь сильная асимметрия в животном мире означала бы отвратительное уродство, травму или даже и то, и другое.

Мы, однако, совершенно не требуем этого от зданий, которые часто проектируются асимметричными и всё равно воспринимаются красивыми. Но применительно к машинам, которые воспринимаются нами как животные, у нас возникает тошнотворное чувство, что происходит что-то ненормальное, когда чудовищно асимметричная машина попадает в поле нашего зрения. Поэтому мы почти никогда не видели масштабного производства подобных автомобилей, особенно с асимметрией в передней части, где многие как раз и видят «лицо». Даже Cube не пытался так сделать.